Отправлено: 16.06.07 14:37. Заголовок: Собаки служат в армии, О четверолапых военнослужащих
У них все как у настоящих бойцов: в шесть — подъем, после пробежки — завтрак, медосмотр, после построения — тренировка, следом — плановые занятия, дежурство... Жизнь в строго отведенных кубриках, стрижка по уставу, редкие свидания.
Когда один из хвостатых рядовых подает голос — я понимаю это как “Здравствуйте, товарищ корреспондент!”. Когда ему вторят каскадом сотни и сотни собратьев, я слышу как минимум “Здравия желаю, товарищ генерал!”.
В методико-кинологическом центре Вооруженных сил РФ “Красная звезда” проходит первый этап своей “воинской” службы одновременно тысяча четвероногих бойцов. Немецкие, кавказские, среднеазиатские, южнорусские овчарки, московские сторожевые, черные терьеры, водолазы и лабрадоры постигают азы караульной, минно-розыскной и поисково-спасательной службы. “Рядом с кухней собака работать не будет”
Территорию старейшего Центра служебного собаководства пешком за день не обойти. Одна центральная улица тянется на 11 километров.
— Что показать? — спрашивают кинологи, обозревая свое обширное хозяйство.
Прежде всего мы хотим увидеть собак в работе. Водитель сворачивает на полигон.
Перескакивая с кочки на кочку, едва успеваем за немецкой овчаркой Боем. Перед нами — огромное поле с цветущей гречихой и ромашкой. В густой траве заложено пять настоящих мин — правда, без тротила — и две ложные. Какая будет первой?..
Собака двигается зигзагообразно, мы “прошиваем” поле за ней. Обходим стоящий на пригорке танк. Пересекаем ров, поросший кустарником, когда нас останавливает прапорщик Владимир Погудин:
— Тише! Бой “тянет воздух”…
Натянув поводок, собака, поскуливая, ложится у едва заметного бугорка.
— Есть мина! — говорит вожатый, обозначая место закладки флажком. И тут же поощряет Боя кусочком сыра.
Это мы мыслим образами, а собаки — запахами. Обоняние четвероногих бойцов в 200 раз превышает наше, человеческое. Видя незнакомый предмет, мы запоминаем, как он выглядит, а собака — как он пахнет. Мину, например, животное находит по целому комплексу запахов: взрывчатого вещества; корпуса — будь он из металла или пластика; человека, который ее устанавливал; свежевскопанной земли.
— Каждый вид взрывчатки пахнет по-своему, — замечает кинолог. — Наши подопечные должны знать все запахи. Каждую неделю они знакомятся с новыми двумя-тремя “ароматами”, к концу года прекрасно распознают до 40 видов взрывчатых веществ.
Обнаружив смертоносную “ловушку”, собака должна лечь с ней рядом, причем обязательно мордой к взрывчатке.
— Что может помешать собаке в работе?
— При сильном ветре “уходит запах”. Животное будет скверно работать, если рядом находится кухня или столовая.
Продолжаем поиски, по ходу движения кинолог объясняет:
— Собаки как люди — делятся на холериков, сангвиников, флегматиков и меланхоликов. Последние в служебном собаководстве вообще не используются. Трудно порой работать с фокстерьерами. Эти бестии учуют мышь — тут же отвлекаются, начинают рыть землю. Чаще же рабочие качества собаки зависят не от породы, а от характера животного. Ротвейлеры, например, считаются злобными собаками, а у нас была минно-розыскная собака Сана этой породы, очень спокойная и уравновешенная.
— С кем работать проще — с представителями мужского собачьего пола или женского?
— Сук для поиска мин используют чаще. Они более спокойные, послушные, реже отвлекаются на посторонние запахи.
Собака, ища мины, не нервничает. Для нее это и не работа вовсе, а игра, в ходе которой она получает вознаграждение в виде сухого лакомства. Но каждый из вожатых знает: его беспокойство и волнение тотчас передадутся собаке, от которой зависит жизнь обоих.
За полтора часа работы Бой нашел все мины-ловушки. В боевых условиях за нами должны были бы идти следом саперы.
“Танковая” собака
Еще несколько лет назад в центре дымилась-пыхтела собачья кухня-столовая. Теперь собакам вместо мяса и каш дают сухой корм. В день на каждого хвостатого приходится по 600 граммов лакомства. Случаются у “хвостатых рядовых” и простудные заболевания. На этот случай при ветеринарной службе состоит на довольствии дежурная корова. Заболевший пес получает свежее парное молоко.
— Сколько требуется времени, чтобы подготовить служебную собаку? — интересуемся мы у начальника центра полковника Валерия Реутова.
— Для караульной службы животное готовится полгода. Чтобы воспитать собаку по минно-розыскной специальности, нужен целый год.
Еще в 1933 году в центре начали готовить собак для возможного уничтожения танков противника. Год спустя разработали технику дрессировки воздушно-десантных собак. Их сбрасывали с вертолета в заданном месте, потом собака самостоятельно освобождалась от парашюта и выполняла подрыв нужного объекта. В 1938-м — проводились работы по использованию собак как биологического индикатора, чтобы выявить наличие отравляющих веществ в воздухе. В 1941-м появились противотанковые собаки. В годы войны на Курской дуге это необычное собачье подразделение подбило 11 фашистских танков.
Ныне собак, способных, как в годы войны, брать языка, снимать часового, подрывать боевую технику, в центре не готовят. Но кинологи утверждают: “Если появится необходимость, сможем таких “специалистов” подготовить достаточно быстро”.
— У собаки могут обнаружиться пороки психики. Куда деваете выбракованных собак?
— Чрезмерно злобных или, наоборот, трусливых продаем населению по чисто символическим ценам — 20—30 рублей, — говорит Валерий Реутов.
— Срок службы боевых собак ограничен?
— В основном он составляет восемь лет, — говорит полковник Реутов. — После этого срока собаке предстоит пройти серьезную медкомиссию. Если животное в силе, не потеряло навыков и годно к службе, его оставляют еще на год. Потом снова медкомиссия. Если через восемь лет собака “свое отслужила”, она “увольняется” из армии вместе со своим хозяином — военнослужащим. Ребята с удовольствием забирают своих четвероногих друзей домой.
Звездный час для служебных собак методико-кинологического центра наступил в этом году, 9 Мая, когда четвероногие бойцы отправились на Парад Победы. Немецкие овчарки и лабрадоры ни разу не нарушили строй и не сбились с темпа. Собаки “чеканили” шаг по брусчатке Красной площади вместе с кинологами, слаженно ступая лапа в лапу. Особенно восхищались хвостатыми солдатами главы зарубежных государств вместе с Джорджем Бушем и Герхардом Шредером.
— Как удалось вашим подопечным “держать строй”? — спрашиваем у Валерия Реутова.
— Для участия в параде мы отобрали 64 минно-розыскные собаки. — Все они были примерно одного размера, поэтому хорошо смотрелись в строю. Чтобы собака шла вместе с вожатым, она должна выполнять одну простую команду — “Рядом!”. Натягивая левой рукой поводок, хозяин легко может контролировать скорость пса и задавать нужный темп. Сложность была в другом. Ища взрывчатку, минно-розыскные собаки приучены ходить зигзагами. Перед парадом на тренировках вожатые учили “маршировать” их строго по прямой.
— Очевидцы вспоминали: когда во время подготовки к параду из подвала выскочила кошка, ваши подопечные остались хладнокровно стоять на местах.
— За плечами у каждой нашей розыскной собаки год тренировок. С помощью команды “фу!” их приучили не реагировать на внешние раздражители, будь то кошка, толпа народа, выстрелы или громкая музыка.
* * *
Каждые полгода во внутренние и пограничные войска, на таможню и в ФСБ из центра отправляются 600 вожатых с собаками, а спрос на этих специалистов продолжает расти.
Четвероногим солдатам в знак признания боевых заслуг установлены памятники: в 71-м году пограничники увековечили в бронзе розыскную собаку Дойру. А недавно в Новосибирске на территории одной из частей внутренних войск, участвовавшей в боевых действиях в Чечне, появился обелиск овчарке Дэзи. Обнаружив немало фугасов и растяжек, она подорвалась на радиоуправляемой мине.
И кто сказал, что не собачье это дело — воевать?
Московский Комсомолец от 20.06.2006 Светлана САМОДЕЛОВА, Дмитров — Москва
Фотография Выше SSgt Vasquez и Rambo в период боевых действий в Персидском заливе.
Отставка для Rambo
Rambo * T058, бельгийский Maлинуа, родился в январе 1991. Его военная карьера отличалась серьёзными заслугами. Rambo был патрульно-поисковой собакой по поиску взрвчатки в Vandenburg AFB, Калифорнии. В течение его карьеры он работал с девятью тренерами. Старость (и следствия физических перегрузок) наконец догнали Rambo. Он достиг конца своей военной карьеры. Ещё несколько лет назад, он оказался бы перед последней прогулкой к клинике ветеранов, в которую собак помещают, чтобы усыпить. Однако, благодаря новой политике, принятой в вооруженных силах MWD, он не разделил судьбу тысяч собак до него.
Его последний военный тренер, SSgt Дженнифер Васкез, работала с ним в течение двух лет. Она была также первым женщиной-тренером, назначенным на эту работу. Когда Rambo больше не мог пересдать физический экзамен, SSgt Васкез решила забрать его.
Это решение не было легким. Человек, принимающий собаку не только оплачивает все медицинские счета, но также и принимает на себя ответственность за собаку. Проблема ответственности сама по себе требует осторожного подхода.
Как лучше всего описано Васкзом SSgt:
"Он - мое сердце, и душа ... слушал мой крик, разговор, жалобы на тяготы 4-месячного развертывания и службы, особенно когда я чувствовала себя совершенно одинокой... Он никогда не жаловался сам, был моей всегда на моей стороне и не защищал меня, никогда не возражал, никогда расскрывал моих секретов, и имел безоговорочную любовь и лояльность ко мне. Чего бы большего Вы могли бы просить?" Rambo ведёт гражданскую жизнь
В Белоруссии из года в год успешно реализуются планы по обустройству внешних рубежей Союзного государства
Белорусским кинологам и их питомцам созданы все условия для подготовки к службе на границе. Фото автора
В Сморгонь – небольшой городок Гродненской области примерно с 40-тысячным населением – обозревателя «НВО» привел интерес к реализации планов по охране западной границы Союзного государства Россия–Беларусь. Почти треть его ежегодного бюджета «съедает» программа по обустройству этого рубежа.
В Сморгони лет 150 существовал основанный князем Радзивиллом промысел дрессировки медведей, так называемая «Сморгонская академия», почившая в середине позапрошлого столетия. Обученные мишки «обеспечивали» куражи знати (да, видимо, и не только) на различных увеселительных мероприятиях той эпохи. Между прочим, на эмблеме Сморгонского погранотряда именно косолапый и изображен. И как знать, может быть, поэтому именно здесь после развала Страны Советов была создана другая дрессировочная школа – пограничного собаководства. Впрочем, именуется она тоже «по-академичному» – Кинологический центр Сморгонского погранотряда Государственного комитета пограничных войск (ГКПВ) Республики Беларусь. Кроме нее обозреватель «НВО» посетил также погранзаставу «Лоша», пограничный переход и пункт таможенного оформления «Каменный Лог».
Особое впечатление у автора оставило посещение Кинологического центра. Российским пограничным кинологам полезно было бы приезжать в Сморгонь учиться у своих белорусских коллег, как надо обустраивать «академию дрессировки собак». А не их приглашать в Вязьму, где находится Кинологический учебный центр (КУЦ) Пограничной службы ФСБ РФ, дабы они удивлялись чуть ли не пятнадцатилетнему долгострою питомника для хвостатых стражей границы.
Правда, справедливости ради скажу, что опыта в дрессировке животных вяземцам не занимать. Именно благодаря им в тяжелейших условиях 1990-х годов удалось сохранить кинологические пограничные кадры и приумножить опыт обучения собак специальностям, которые ранее требовались границе в «единичных экземплярах». В данном случае уже белорусам есть чему поучиться. Впрочем, пограничные кинологи двух стран, в отличие от чиновников и политиков, давно объединились, ездят перенимать и опыт, и, как рассказал руководитель кинологической службы ГКПВ полковник Владимир Ворник, регулярно проводят соревнования. Встречаются на «кинологических площадках» друг друга не реже одного раза в год.
И тем не менее… Обозреватель «НВО» бывал в КУЦе. Это бывшая воинская часть строительного батальона, по словам вяземских погранкинологов, совершенно не пригодна для ее «собачьего профпредназначения». Но, как уж водится в государстве Российском, голь на выдумки хитра: за много лет более-менее обустроились на тощие финансовые подачки. Щенков же инструкторы нередко дома выхаживали, ибо условия их выращивания в сооруженном Бог весть из чего и Бог весть как питомнике оставляли желать, мягко говоря, много лучшего... Обо всем этом мне говорили еще года два–три назад. Но, по словам белорусских кинологов, не так давно побывавших на очередных сборах в КУЦе, инфраструктура последнего и сегодня еще весьма далека от совершенства. «Наши коллеги нам откровенно завидуют, – сказал мне полковник Ворник, – а мы им откровенно сочувствуем и хотим, чтобы у них все наладилось».
Инфраструктура же белорусского Кинологического центра идет лишь в некоторое сравнение с бывшими убогими казармами образца 1960-х годов в Вязьме. Особенно если учесть, что питомника в Сморгони никогда не было, на голом месте его возводили. Площади не жалели, и сегодня сморгонский центр с его вольерами, полосами препятствий, кухней, ветлечебницей и прочим – это настоящий «кинологический град», разместившийся на весьма обширной территории. Здесь, если перефразировать известный лозунг советских времен, всё во имя собаки, всё для блага собаки! Не стану приводить нормы метража «жилплощади» животных или их «кормежного довольствия» (тем более что они не на много отличаются от норм, практиковавшихся в советские времена) – по собакам видел: они довольны жизнью, хорошо обучаются и с отдачей работают. В Вязьме собак, правда, тоже никто «не объедает», разве что жилища у них похуже будут.
Главный кинолог белорусских погранвойск рассказал «НВО», что в Сморгони для нужд «зеленых фуражек» «ежегодно воспроизводится в пределах 100 щенков, из которых 70–80 готовятся и направляются на границу. Остальные продаются как юридическим, так и физическим лицам». В этом вновь отличие от российской границы, на которой, по сведениям «НВО», вот уже не первый год наблюдается дефицит «носов и клыков». Хотя, конечно, протяженность белорусской границы раз в 15–20 меньше российских рубежей.
В основном белорусские пограничники разводят лабрадоров, немецких и бельгийских овчарок. Спаниелей в центре я видел только двух, а ведь носы именно этой породы считаются лучшими по наркотикам. Полковник Ворник соглашается с этим и добавляет, что спаниели, как правило, еще и активны в работе. Но есть у них и один серьезный недостаток: они не могут работать долго – устают. Вдобавок во время кормежки много мороки: длинные уши вместе с носом опускаются в пищу…
Работу одной бельгийской овчарки обозревателю «НВО» довелось наблюдать на погранпереходе «Каменный Лог». Восьмилетний пес-«бельгиец» привычно обнюхивал следующую в Литву фуру на предмет наркотиков. По словам прапорщика, проводника собаки, она дрессирована на поиск любого типа «дури» – с успехом находит как опиаты, так, скажем, какие-нибудь таблетки экстази. На счету у овчарки за годы ее службы два «неучебных» обнаружения, одно из которых было совсем недавно – пес унюхал 10 граммов марихуаны, которую собирались ввезти в республику.
Вообще через всю 3600-километровую белорусскую границу пытаются провезти не так уж много зелья (по сравнению с российской, где «дурь» накрывают тоннами). В 2005 году задержали 66 кг наркотических и психотропных веществ и 5,5 литра экстракционного опия. Улов одиннадцати месяцев завершающегося года составил «всего» более 30 кг отравы. Сколько из этой добычи следует отнести на «собачью долю», полковник Ворник сказать затруднился. Но подчеркнул, что ему больше интересно не столько количество обнаруженного четверолапыми наркорозыскниками «кайфа», а сколько было случаев таких обнаружений. Так вот, если в 2005 году собачий нос «показывал» на наркоконтрабанду всего 4 раза, то в этом году – 12 раз.
Руководитель кинологической службы ГКПВ, в свою очередь, завидует своим российским коллегам, что у них в Вязьме гораздо больше «фанатиков» дрессуры собак, чем в Сморгони. То есть если по обустройству центра все проблемы в целом решены или решаются, то «собаководческие» кадры удовлетворяют не особо. В Вязьменском центре служит много женщин, в то время как в Сморгонском их значительно меньше. А и в том, и в другом обозревателю «НВО» говорили, что именно женщины благодаря своей «повышенной добросовестности и наибольшему любовному отношению к животным» быстрее добиваются лучших успехов в обучении и воспитании своих клыкастых, носастых, хвостастых и ушастых подопечных. Любопытное наблюдение, кстати...
Необычные военные учения прошли в Подмосковье – свои боевые навыки отрабатывали собаки-саперы. Как и солдаты, они находятся на полном армейском довольствии.
Немецкая овчарка Рита - ветеран второй чеченской войны. Она искала мины в Грозном и Дагестане. Как и солдат срочной службы, Рита ежедневно получает свой паек. Но солдат через два года демобилизуется, а собака работает в роте разминирования восемь лет. И на учениях, и в боевых условиях искать взрывчатку четвероногим саперам приходится на голодный желудок - сытая собака эффективно работать не может.
Основная подготовка, по словам начальника минно-розыскной бригады Олега Степанова, "проводится при помощи инженерно-боевых боеприпасов: противотанковых, противопехотных мин без взрывателей, зарядов тротила, пластида".
На подготовку собаки-сапера уходит полтора года. На службу в инженерно-саперный батальон животные попадают из Дмитровской школы служебного собаководства. Затем следует долгий курс специальной подготовки. Самое трудное - приучить животное не раскапывать землю, когда оно уже почувствовало знакомый запах.
"Бывает, - рассказывает ефрейтор Вячеслав Прохоров, - что собака иногда не хочет работать. Возможно, это зависит от настроения. Но все равно ей можно доверять - она никогда не пропустит мину".
Уходя на гражданку, многие солдаты становятся кинологами. А собаки продолжают служить почти всю жизнь. Не только на войне. Так, сегодня в роту разминирования приехали сотрудники МЧС, и одна из собак отправилась обследовать заминированную школу в Красногорске.
Все даты в формате GMT
5 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума